Я знаю, чего хочу. Я уверена в своих желаниях по отношению к этому парню, просто не осмеливаюсь ничего предпринять. Однако во взгляде Алека присутствует, возможно даже преобладает, то, чего точно не отыскать в моем, – решительность. И я рада, что хоть в одном из нас двоих она есть.
Согнув руку в локте, Алек подпирает ладонью голову, по-прежнему не отрываясь от моих глаз. Такое ощущение, что кто-то нажал на кнопку «замедлить время», дабы окончательно свести меня с ума этим сладким предвкушением. Прошло не больше минуты, но мне кажется, что миновал уже целый час. К тому же, Алек больше не держит дистанцию. И хоть он и так ее никогда не соблюдал, сейчас он, пусть и на сантиметр, но ближе, чем обычно.
Грудь сдавливает, я делаю вдох.
Еще ближе, и вот, кожу уже покалывает от того, что я чувствую тепло его тела. Он наклоняется, изучая глазами мое лицо.
– Как ты? – задает Алек вопрос, но интонация его голоса далеко не вопросительная, такая, словно ему нужен определенный ответ.
– Хорошо, – говорю я, слыша, как голос дрожит.
Но на самом деле мне не просто хорошо. Мне замечательно, восхитительно и лучше, чем когда-либо вообще было.
В его глазах тут же вспыхивают искорки, и я понимаю, что дала правильный ответ. Алек больше не медлит, обхватывая рукой мою талию, рывком привлекает к себе, так, что теперь и я нахожусь на боку, а между нашими телами, вместо пространства появляется статистическое электричество. Вся кожа накаляется до предела, а губы начинают пульсировать от дикого желания. Трепет заполоняет собой все пространство в груди, я сама не знаю, почему так сильно напугана, а сердце практически не бьется.
– Ты что делаешь? – удивлено шепчу я, хотя прекрасно все понимаю.
– То, что очень хотел сделать все эти два часа, пока ты спала, принцесса, – его хрипловатый голос и кроткий взгляд, который застыл на моих глазах, мгновенно забирают весь страх и неуверенность.
Я думаю только о том, что сейчас произойдет, наблюдая, как Алек, переместив ладонь из-под головы на кровать, подается вперед. Закрыв глаза, замираю в ожидании, которое мучительно бьет в каждой клеточки тела, но едва ли губ успевает коснуться крохотный разряд тока, как звук, открывающийся двери, наполняет комнату раздраженным рычанием Алека.
– Клянусь. Я убью тебя когда-нибудь, Дам, – произносит Алек прямо напротив моих губ, но даже не думает отстраниться.
Открываю глаза и вижу, как на его скулах играют желваки, от того как он стискивает челюсть. Пожалуй, сейчас я тоже ненавижу Дамьяна, так как моя нервная система определенно не была готова к такому испытанию.
Алек хмурится, когда ожидание затягивается, а дверь так и не закрывается обратно.
Он шумно втягивает воздух:
– Да-а-ам?..
– Это срочно, – отзывается тот с неловкостью в голосе.
– Я занят, – грубо бросает Алек и тут же добавляет: – Это на случай, если ты сам не видишь.
– А ты и не нужен, София хочет поговорить с Леной.
Со мной?
Вся дымка наслаждения разом испаряется, и мозг начинает работать. Я удивленно смотрю на Алека, который, очевидно, уже понимает, что в моей голове теперь находится масса вопросов, вместо омута желания. Но он ничего не говорит, опираясь на ладони, Алек поднимается и мгновенно оказывается на ногах, подходя к младшему брату. Я сажусь и смотрю на Дамьяна. Он выглядит взвинченным, и меня это настораживает.
– Как бы, она тоже сейчас занята, – по виду Алека слова звучат больше как предупреждение, нежели сарказм, когда он бестактно начинает закрывать дверь, выпроваживая Дамьяна в коридор.
– Но… – пытается вставить тот слово, посылая какие-то скрытые сигналы Алеку мимикой лица, которые не ускользают от меня.
Внезапно Алек притормаживает, становясь более серьезным.
– Скажи, что она еще спит.
Между братьями повисает пауза, пока Дамьян обдумывает его слова. Проходит секунд тридцать, прежде чем он наконец кивает и, бросив на меня короткий взгляд, отступает назад, предоставляя Алеку возможность закрыть дверь.
Все это странно. В особенности то, что меня спросить вообще никто не удосужился хочу я разговаривать с Софией или нет. Да, я не хочу с ней разговаривать. Эта женщины вызывает своей фальшиво-вежливой манерой общения лишь отвращение. Но все же…
А судя по тому выражению лица, с которым Алек повернулся после того, как закрыл дверь, не забыв повернуть замок, он и вовсе не собирается что-нибудь объяснять. Он быстро возвращается на кровать, открыто концентрируя свой взгляд на моих губах.
– Что ей нужно от меня? – выпаливаю я, когда Алек наклоняется к моему лицу.
Тревожное состояние полностью завладевает мной, а заодно и моим голосом. Знает ли София, что случилось несколько часов назад? Может Алек решил ей все рассказать? И если да, сможет ли она объяснить, что все это значит?
Алек хмурится.
– Мы ведь можем, принцесса, поговорить об этом минут так через двадцать? Час… два…
Он издевается? Нет, конечно, мне нужны ответы сейчас.
– Значит, мои дела обстоят крайне паршиво, да?
Я уперто смотрю на Алека. Он-то уж точно должен что-нибудь понимать. Но на его лице сейчас быстро сменяется с десяток выражений, и каждое из них откровенно дает понять, насколько он недоволен.
– Окееей, – соглашается Алек едва ли не сквозь зубы и, издав протяжный вздох, откидывается спиной на кровать. – Мы будем говорить, вместо того, чтобы заниматься, куда более приятными вещами, – бормочет он, глядя на потолок.
Я разворачиваюсь на один бок, опираясь на локоть, чтобы видеть Алека, но он, вернув взгляд ко мне, одним незаметным движением привлекает к себе. Как только моя голова оказывается на его груди, я сама начинаю подумывать, а не отложить ли нам этот бессмысленный разговор?
– София хочет услышать от тебя, что там произошло, – начинает он, скользя кончиками пальцев по моей руке. – Но ты не будешь с ней говорить. По крайней мере, точно не сегодня.
Запрокидываю голову так, чтобы видеть его, Алек в свою очередь опускает взгляд на меня.
– Почему?
– Еще не решил, стоит ли все рассказывать.
«Все», – я почему-то мысленно уцепляюсь только за это слово. Алек скрыл сегодня многое от посторонних. Значит во всем произошедшем не было ничего обычного. Наоборот, слишком много странного.
– Ты сказал Паше, что другие отступают, – вполголоса начинаю я, не забыв, что в поместье лучше переписываться на бумаге, если желаешь что-то скрыть. – Сколько же их было?
– Точно не уверен. – Алек пожимает плечом. – Я на тот момент, принцесса, не мог ни о чем думать, кроме того, каким образом попасть мортэмом этому кретину в голову, не задев при этом тебя. – Он снова ненадолго погружается в размышления с таким видом, словно совершил какой-то непростительный приступок. – Может еще пять.
